Esc

День был в разгаре, когда Глеб утомился жить в рабочем ритме. В 16:23:47 он хорошо знал, зачем отчёт, презентация, мотивация и даже лента новостей на мониторе. А в 16:23:48 он позабыл смысл этих слов.

Глеб откинулся на спинку кресла, вслушался в себя и понял, что это навсегда. Тогда он написал шефу письмо, а в письме соединил такие слова:

Теперь у меня есть собственное желание, чтобы вы не возлагали на меня ответственность, полномочия, надежды и заработную плату.

Письмо вышвырнул с монитора нажатием кнопки. И через три минуты получил на руки трудовую книжку, полный расчёт и наилучшие пожелания от коллектива.

Он встал, огляделся по сторонам. Офис оказался чужим и ненужным. Он был таким всегда, но теперь не скрывал свой секрет. Глеб вышел из кабинета туда, где работали сотрудники попроще. Они ничего не весили и поэтому трудились в открытом космосе. Или наоборот.

Он шёл к лифту и смотрел по сторонам. Сидят, пристёгнутые к креслам, теребят клавиатуры, кормят Сеть новорождёнными смыслами. Сеть жрёт, но ничего не запоминает, ей это неинтересно. О чём она на самом деле думает — никто не знает, даже шеф.

Вот один из бывших подчинённых. У него есть имя, но сейчас бэйджика не видно. Человек навис над клавиатурой и выколачивает из неё буквы на монитор. Слева от монитора, на пробковой доске, висит фотография.

Пятнистая песочно-жёлтая кошка склонила голову над кристально чистым потоком горного ручья. Её напряжённые передние лапы немного намокли от летящих во все стороны брызг. Ей это не нравится, но никакой возможности отодвинуться от брызг, отряхнуть лапы, у неё нет. Она и так еле-еле дотягивается окровавленной мордой до воды. Длинный гибкий язык, изогнутый ложечкой на конце, уже зачерпнул немного влаги и возвращается в пасть. Вот-вот он нырнёт между окровавленных клыков и хоть чуть-чуть зальёт пожар той жажды, что томит зверюгу. Она готова зажмуриться от наслаждения, но не смеет: врождённое чувство опасности не позволяет хотя бы на миг сомкнуть ярко-жёлтые глаза с узким зрачком, заставляет её внимательно смотреть вперёд, прямо в глаза Глебу.

Глеб поёжился, перевёл взгляд на монитор. Там уже было написано: «Пятнистая песочно-жёлтая кошка склонила голову над кристально чистым потоком горного ручья. Её напряжённые передние лапы немного намокли от летящих во все стороны брызг.» Бывший подчинённый замер, уставился на снимок в поисках утраченной мысли.

— Ей это не нравится, но никакой возможности отодвинуться от брызг, отряхнуть лапы, у неё нет. — тихонько подсказал Глеб.

Бывший подчинённый кивнул, не оборачиваясь, и быстро застучал пальцами. «…заставляет её внима- тельно смотреть вперёд, прямо в мои глаза». Закончив, он снял снимок с доски и не глядя бросил его в мусор- ную корзину, стоявшую у левой ноги.

— И куда ты теперь? — спросил бывший подчинённый, доставая из лотка справа следующую фотографию. Отработанный снимок, вяло кружась, медленно опускался в корзину, так что Глеб без труда успел подхватить его.

— Вот сюда, — сказал он. — Не знаешь, где это фото сделано?

Тот обернулся к Глебу и пожал плечами. «Виктор», — напомнил бэйджик. «Точно!» — стал радоваться Глеб по пути к лифту.

Вошёл, нажал на кнопку и хотел весело ухнуть с лифтом вниз, но не получилось. Чуть ли не каждом этаже лифт останавливался, двери открывались и к ним подбегали сразу несколько человек:

— Вверх?

— Вниз, — бурчал Глеб.

Они делали равнодушные лица и поспешно отходили, незаметно косили глазом, чтобы успеть рассмотреть получше. Лишь один раз в лифт вошёл человек и стал Глебу соседом, но ненадолго. Спустился на два этажа, горько вздохнул, подвинувшись к двери. Потом взглянул на Глеба, надел ободряющую маску и пожелал удачи. Глеб ответил взаимностью.

Вышел на улицу. Непривычно светило солнце. На остановке колматил автобус. Глеб подошёл к водителю, протянул ему фото.

—У-у-у… Долго ехать придётся! Это на конечной! — обрадовался водитель. — Давай, садись ко мне в кабину. Вместе веселее будет.

Поехали. Здесь можно было бы рассказать, как они мчались без передышки много-много дней. Как город вокруг сменился непроходимыми лесами, потом — бескрайней степью, потом — безжизненной пустыней, и наконец — джунглями, непроходимыми, как давешние леса. Как их дозаправляли на ходу, словно стратегический бомбардировщик. Как они не могли себе позволить ни одной остановки, потому что перемещались по территории оппозиционно настроенных племён. Как редкие пассажиры вскакивали на подножку, отстреливаясь на ходу. Как редкие пассажиры вываливались обратно в ночь, залегали в придорожной канаве и вновь начинали стрелять. Как Глеб время от времени подменял водителя, а тот в изнеможении мгновенно засыпал, метался во сне и звал Риту. Как они добрались до места только к исходу третьей недели. Всё это можно было бы рассказать. Но ничего этого не было.

Они спокойно тащились по трассе. Быстро стемнело, но они не останавливались на ночь. Водитель молчал, штатные остановки вместо него объявляло специальное устройство. Угрюмые люди заходили в салон, падали в протяжно скрипящие кресла и молча смотрели в окна. Глеб видел их в зеркало, но не замечал, как они выходили. Рассвело. Остановились на заправке, выпили кофе с круассанами, водитель вздремнул полчасика прямо в своём кресле. Двинулись дальше.

Наконец, часам к трём, прибыли на место, автобус замолк на конечной. Водитель тут же опять задремал. Глеб вышел из автобуса и сразу увидел её. Пятнистая, песочно-жёлтая, она склонила голову над кристально чистым потоком горного ручья. Её напряжённые передние лапы немного намокли от летящих во все стороны брызг. Ей это не нравится, но никакой возможности отодвинуться от брызг, отряхнуть лапы, у неё нет. Она и так еле-еле дотягивается окровавленной мордой до воды. Длинный гибкий язык, изогнутый ложечкой на конце, уже зачерпнул немного влаги и возвращается в пасть. Вот-вот он нырнёт между окровавленных клыков и хоть чуть-чуть зальёт пожар той жажды, что томит зверюгу. Она готова зажмуриться от наслаждения, но не смеет: врождённое чувство опасности не позволяет хотя бы на миг сомкнуть ярко- жёлтые глаза с узким зрачком, заставляет её внимательно смотреть вперёд, прямо в глаза Глебу.

Он достал телефон из заднего кармана джинсов, сделал снимок и вернулся в автобус, который вновь зафырчал движком. Привычно сел в кабину, рядом с водителем. Тронулись. Глеб рассматривал снимок. Получилось хорошо. Было видно каждое пятнышко на её шкуре, каждая капля воды вперемежку с кровью, стекавшая с её клыков, надпись «Aqua Vitae» и логотип, маркировка «3+» в круглой рамке и даже мелкий текст можно было прочитать, «раздвинув» пальцами экран.

— Удачно съездил? — спросил водитель, искоса глядя на Глеба.

— Очень! — ответил тот. — Спасибо тебе!

— Да не за что. Работа такая. Тебе спасибо за компанию.

Минут через двадцать они прибыли на конечную.

Глеб вышел, махнул напоследок водителю рукой и направился к башне. На входной двери рассмотрел листок «Требуется», нашёл свою должность и аккуратно вычеркнул её зелёным маркером из списка вакансий. Поднялся на лифте до своего этажа. Прошёл через открытый космос, махнул рукой Виктору («помню!»), вошёл в свой кабинет, закрыл за собой дверь, сел в кресло, взглянул на монитор. 16:23:49. Время ещё есть, но нужно торопиться. Шеф ждать не любит.

---