Перечитал (в который уже раз?) «Стоунера». Магия этой книги меня завораживает. Каждый раз заканчиваю читать и думаю: «Бог мой, но как?..»
Ересь простоты здесь такая, что сходу понять секрет не так-то просто. Острый сюжет? Да ну, о чём вы? Житейская драма? Да ни за что!
Трагедизм и романтизм, вся эта шиллеровщина с байроновщиной выдавлена из текста по капле. Герой ни с чем не борется, аки Прометей, никого не стирает в пыль и сам почти не истирается. Остальные персонажи — тени, главная забота которых — не проявлять эмоций (только в паре исключений, которые, разумеется, только лишь для торжества).
Никакого психологизма, никакой рефлексии всерьёз. Достоевскому — отказать! События приходят и уходят, ровно как и персонажи. Уокер появился, быстренько нагадил на десятке страниц и исчез, как не было. Ломакс задержался и гнул свою линию, но все его усилия ни к чему не ведут. Да, любимая женщина исчезла «благодаря» ему, но она исчезла бы и без него, просто потому что так велит поэтика романа.
Годы летят, десятилетия утекают незамеченными. Две мировые войны — что в них роману? Они были только для того, чтобы убить двух мужчин и покалечить ещё одного.
Жена? Дочь? Друг? Кто эти люди? Зачем они были? Были ли? Кто этот Стоунер? Маленький человек? Да, конечно. Только от него не слышно этого поскуливания: «Зачем вы меня абижаити-и-и-и-и……..»
Так что же там есть? Я не филолог, не могу знать. Вижу только историю человека, который внезапно столкнулся со своим предназначением (значение слова см. в одноимённом рассказе Горчева) и исполнил его, как смог. Плохо ли, хорошо? По-разному можно ответить, каждый ответ будет верен. Но умирает Стоунер так, что зависть берёт нешуточная. Хотелось бы мне так же? Умирать — да. Жить — нет уж, увольте. Так что когда Гавальда говорит, что «Стоунер — это я», мне остаётся только вздохнуть, снова взять роман с полки и утонуть в его магии, разгадать которую мне никогда не удастся.
PS
Стоунер занимался очень странной проблематикой — влияние античной грамматики на Ренессанс и т.п. Кому это нужно вокруг него — да никому (см. первые страницы романа, Уильямс сразу же тычет читателя носом в этот факт).
Это не нужно никому вокруг. Но это нужно ему. И он это сделал. Потому и умер так, как умер.
Займись он агрономией, к которой его толкал отец — и он закончил бы свою жизнь ровно так же, как батя (об этом говорится во второй части книги, ближе к концу). И он мог бы это сделать, но это не было его предназначением. Он встретил своё гнусное, малюсенькое, жалкое (по прометеевским меркам) предназначение и спокойно исполнил его.
Магия здесь — не в истории, а в реализации задумки. Это шикарно сделано.
PPS
Арчер Слоун зажигает огонёк в Стоунере, а сам быстро гаснет, «задувается» первой войной. После Слоуна ничего, кроме Стоунера как бы и не остаётся. Точно так же через сорок лет ничего не останется от Стоунера. Только нелепая книжка (не его), подаренная библиотеке университета в память о нём его коллегами. И никто уже и не вспоминает его. Он всего лишь имя, звук.
Но постойте-ка! Незадолго до своего конца он получает книгу, написанную Кэтрин, посвящённую ему. Книга хороша, огонёк, полученный от Слоуна, передан по эстафете (Кэтрин Дрисколл теперь преподаёт в хорошем колледже). Всё, можно уходить…
Наверное, вот чего это история!
