Такой странный случай: я не перечитывал Стругацких лет 12-15.
До тех пор я раз в пять лет перечитывал их насквозь (от «Страны багровых туч» через «Полдень» до «Волны гасят ветер», не пренебрегая «ОЗ», «Пикником», «Миллиардом лет», «Хромой судьбой», «Улиткой» и «Градом обреченным» ). Когда же не перечитывал насквозь, просто раз в несколько месяцев перечитывал что-нибудь. Я был пропитан ими. Да что там, я попросту боготворил их, и только слепец не увидит в моей «Погоне за своим животом» жалкого подражания АБС.
Но вот те самые лет 12-15 назад я открыл, кажется, «Град» и… закрыл после первых страниц пятидесяти. Я вдруг почувствовал, что больше их не чувствую. И мне хватило ума (я умный же ведь, шопестдетс!) сразу понять, что дело не в них, а во мне. Что-то такое во мне наступило, что поставило между нами преграду.
Я долго ждал. Если кто не понял — лет 12-15. И вот, перечитываю опять. Не насквозь, а просто СС в обратном порядке, от последнего тома к первому. Они опять мне доступны! Они вновь рассказывают мне мир. И это — счастье.
Сейчас неважно, что такое во мне изменилось, чем я заработал своё искупление. Интереснее, что я чувствую теперь, через полтора десятка очень бурных лет моей жизни.
Я теперь чувствую, я понимаю, чем меня отвращает современная русская литература (в первую очередь — мои собственные жалкие потуги). В ней отсутствует вектор, направленный в будущее.
Я не о фантастике и футуризме. Я о том, что мы сейчас пишем и читаем так, будто завтрашнего дня совсем уже не будет больше, а самое интересное случилось вчера или сбоку. Сбоку — это в фэнтези и комиксах.
Глубоко мной почитаемые Евгений Водолазкин, Шамиль Идиатуллин, Леонид Юзефович и многие-многие классные авторы (вот ни грамма сарказма, первокласснейшие) — ничего не говорят о завтрашнем дне. Даже, если пишут (анти)утопию. Современный автор предпочитает пережёвывать день вчерашний, а день сегодняшний показывать как пелевинскую Пустоту или Петровых в гриппе, глава первая.
Я не случайно про Петровых. Юрий Живаго фактически умер в душном трамвае. Петровы показывают, что мы в нём успешно «живём». Вот, что я имею в виду.
И вот перечитываю Стругацких. Бог мой, какая устремлённость в будущее! Неважно, какое оно — пугающее или доброжелюбное. Оно нас ждёт! Оно, а не день сегодняшний, и тем более, не вчерашний. О нём нужно думать, а не о сегодня, которое всего лишь уголёк, который мы захерачили в топку угнанного паровоза.
Я уже говорил, что очень умный? Кажется, да. Вот именно потому, что не дурак, я не думаю, что смогу кому-либо объяснить в этом окошке свои чувства и ощущения. Я просто себе пытаюсь нечто объяснить, бормочу вслух. И как это часто бывает — сбиваюсь с мысли. И на ум лезет всякое.
В 2005 году в Питере проходила какая-то книжная ярмарка. Уж даже толком не вспомню, какая и где именно проходила. И вот издатель моей первой книжки попросил меня постоять на стенде, поторговать. Дело было новое и я с удовольствием ага. И торговал вполне успешно! Вишенкой на торте стало общение с первым живым читателем моей книги. О, что это был за кайф! Такой, что у меня дрожали колени и я устроил себе перерывчик, пошёл прогуляться по ярмарке.
И вот иду, а они стоят. БНС, Массолит и Горчев. Стоят кучкой трёх живых классиков и лениво болтают. Так, знаете ли, ни о чём. Совершенно убивают свободное время. И у меня в башке взрывается мысль: нужно обязательно подойти и всё им рассказать. Нет, не то, как горячо я их всех люблю. А рассказать о том, что я хочу теперь написать, какой роман зреет во мне прямо сейчас. Чтобы они, скрывая чуть раздражённую усмешку, благословили, чтоб сказали: дык иди и пиши, чего пристал, отрок?!
Ну, и конечно, я не подошёл. Стыдно же, чо.
А потом, через годы, они — в обратном порядке. Горчев, Массолит, БНС… И не подойдёшь уже, не получается совсем. И роман, конечно, так и не написан.
И вот я и говорю: чего вспоминать те стародавние времена? Роман всё равно не будет написан. Не будет написан по крайней мере до тех пор, пока я не пойму, что история — о завтрашнем дне, а не сбоку.
