Каждый раз, выходя на охоту, я чувствую себя неловко. Нет, не из-за охоты самой по себе (куда ж я без неё!), а из-за ритуала, которым она начинается. И ладно, если бы ритуал кто-то мне подсунул, так нет же: сам себе навязал и мучаюсь теперь.
Мне кажется, что FaceApp (именно «старящий» его модуль) стал так быстро (и так ненадолго) популярен, потому что хочется, чертовски хочется обзавестись портретом, а самому побыть Дорианом, каким бы омерзительным он ни был.
Удивительно удивляться, что некто заработал большие деньги на этой декадентской хотелке.
PS. Фотография слева сделана примерно в 2010. От неё я уверенно двигаюсь вправо. Всё ещё далёк. Лет через 20 сравним. Если доживу.
— Понимаешь, мамуля, — сказал я.
Почему я так её назвал? Когда я в последний раз называл её так? Называл ли когда-нибудь? Может, это была маленькая месть за «сынка»? Я не знаю.
Сегодня Школяр проснулся сильно раньше положенного, без всяких будильников и тычков Дымокура. Первый выход в маршрут — это вам не шутки, он ждал почти три недели. Их забросили в поле четвёртого июня, кругом лежал снег, о маршрутах речи не могло и быть. Работали в лагере, по хозяйству. Обустраивались, в сотый раз проверяли оборудование, лотки и молотки, готовились к длительному походу на север. Всё это было здорово и интересно, но пятнадцатилетнему Школяру не терпелось прикоснуться к настоящей геологии, с отстукиванием образцов, промыванием песка, встречами с медведями и всем прочим, о чём без устали рассказывается у костра.
Мне очень спокойно. Я понял, что только что вышел из игры. Мне очень спокойно и даже радостно. Потому что только так в этой игре можно выиграть.
Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел их к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей.
КНИГА БЫТИЕ 2:19
День был в разгаре, когда Глеб утомился жить в рабочем ритме. В 16:23:47 он хорошо знал, зачем отчёт, презентация, мотивация и даже лента новостей на мониторе. А в 16:23:48 он позабыл смысл этих слов. Глеб откинулся на спинку кресла, вслушался в себя и понял, что это навсегда. Тогда он написал …
— Доброе утро, дорогой Сергей Витальевич! — вне себя, весь мокрый от липкого ужаса булькает горлом Серёга. — Каково изволили почивать? Не обосрались ли, часом?
В каждой деревне есть свой дурачок, и наша — не хуже других. Наш Илюха невысок, да плотно сбит. Голова коротко стриженная, в кружок, как каторжная. Глядит всегда исподлобья, хмуро. Однако при его жизни по-другому смотреть и не станешь. Слаще пареной репы в жизни не видал ничего. От детей ему сильно …
